Прощесловие
Небывалая пещерная вечеринка с религиозными плясками, заклинаниями и чтением первой протопоэзии прошла на ура. Съедено всё. И мясо, и рыба. Ещё совсем раннее утро. Собираюсь в обратную дорогу. Блаженно потягиваюсь на каменной завалинке у входа. Не хочется никуда. А мне скоро безвозвратно в свои каменные джунгли... Воистину, второй такой командировки не выдастся никогда.
Медвяная роса на траве, ещё не испорченная заводскими метилами, пропилами и прочими -илами. Воздух, который хочется глотать килограммами и привезти с собой. Вода, которую пьёшь прямо из ручейка у подножия дерева.
А народ ещё спит без задних ног. Тем более без задних ног спит и мой львиный протопредок. Уж этот у нас вчера оторвался на всю катушку. Изобрёл прототанец на протостоле. Я ему сказал, что потом во Франции такое назовут канканом. Правда, меня не поняли. Что такое Франция? А что такое государство? Забудьте. Потом поймёте.
У меня в руках кипа записей и фотографий, сделанных за время путешествия к протопредкам.
Сонно-лениво выходит и наш вождь. Щурится на солнце. Жмёт мне руку. Мнётся как-то неловко, будто хочет что-то спросить.
— А правда ли, — решается всё-таки он, — что на Земле однажды наступит Золотой век?
Ну конечно, отвечаю я. Начинаю снова про Гесиода. Но он ещё не родился. Ничего не написал. Прерываю себя. Пока, говорю, только труды и дни. А блаженство — чуть позже.
— Надо же. Ты всё это знаешь. Ты, наверное, бог...
— Да какой к чёрту бог. Я просто искусствовед-фантазёр. На своей реконструкционной машине прилетел к вам на побывку.
— Раз ты умеешь что-то, что не умеем мы, повелеваю быть культу искусствоведов-фантазёров как Великого Всемогущего Божества.
— Да я уж догадался, — расплываюсь в улыбке, — что культы примерно из подобной необъяснимой ерунды и рождаются.
— Ты ничего не понимаешь, — оборвал он меня. — Нам нужно верить, что племя будет когда-то тоже уметь летать, ездить. И даже читать и писать. Нам нужна вера. Это единственное, что даёт силы в самый сложный момент.
Зря вот я только фотографию на память оставил — я там в обнимку с одним из своих мегаполисных родственников. Петербургских. Каменнольвиных.
(Ох, чует моя селезёнка, что Дева Мария с единорогом из подобного мотива и родится.)
А вот и ты. Иди сюда. Очухался, изобретатель канкана? Да не шарахайся ты так. Гривища-то всё-таки у тебя знатная. Не то что наши гламурщики обмельчалые. Пальцы запустить некуда. Ничего, кроме крашеных ногтей. Что — «ур-р-р-р»?
Обещаешь на человека нападать пореже? Во-о-от и именно что. Живи в саваннах и не конфликтуй. С тобой будем ещё не раз видеться. У подъездов. На мостах. У подножий колонн. На монетах. Ты будешь стеречь мои города. Ты будешь среди самых значимых символов и образов. Без которого не обойдётся никто и ни в какие времена. Все захотят тебя зафрендить и поставить тебе лайк. Уж про гербы молчу — репостов гарантирую бессчётное множество.
Да понятно, что и отстреливать будут. Куда ж без этого. Человеки и друг друга потом так покоцают, что мама не горюй. Умудрятся на такой красивой и огромной планете учинить помойку, ночной кошмар и ад почище дантова. Как будто не хватило бы места всем.
Давай прощаться, мой львиный протопредок. Не фырчи — я не меньше расстроен, чем ты сам.
Знаешь что? Ведь такие, как мы с тобой, появляются и творят на этом свете ровно для того, чтобы мечтаемый Золотой век если не приблизить, то хотя бы чтобы отсрочить гибель надежды на его приход...