Моя собственная история
Абсолютной врожденной грамотностью меня Господь не одарил. Родителей-филологов не послал. Не дал и школьных учителей русского языка, которых я могла бы сейчас вспомнить с любовью и благодарностью. К сожалению…
Старалась, старалась отчаянно быть хорошей девочкой, не расстраивать маму, учиться без троек. Но тройки случались, и как раз по русскому языку. С ними мириться не хотелось. Единственным доступным для семьи способом помочь мне были диктанты. Сегодняшние мамы, возможно, не поймут, но сборников диктантов в годы моего детства было не купить. Их просто не было в продаже, как и многих других простых и привычных теперь вещей: диванов и книжных полок, туфель и джинсов, гречки и мандаринов. Но в доме было замечательное издание сочинений И.С. Тургенева, академическое, полное, с цифрами на полях, которые нужны для удобства научных сотрудников. Тургенев был выбран моей мамой за особую длину предложений: ей казалось, что именно длинные предложения, иногда длиной в целую страницу, должны благотворно влиять на мою грамотность. Так и писали: каждый день по одному предложению. Написать диктант — полбеды. Беда была с проверкой ошибок. Мамина методика была проста и в то же время изощрённо жестока: «Вот тебе Тургенев, проверяй!» До сих пор помню, как тоскливо становилось на душе от этого бесконечно нудного занятия. Ошибок всегда хватало: ведь И.С. Тургенев писал свои романы совсем не для того, чтобы вырванные из них предложения я писала под диктовку! Ошибки никак не находились, их поиск занимал у меня уйму времени, и, что весьма важно, ни я, ни моя мама не знали, что со всем этим делать дальше.
На втором по важности месте в системе обучающих ценностей моей мамы были словари. Она полагала, что нужную книгу можно в крайнем случае взять и в библиотеке, а справочная литература всегда должна быть под рукой. Поэтому словари, справочники и энциклопедии покупались моими родителями без малейших сомнений. Смешно, но некоторые из купленных ими непонятно зачем весьма экзотических изданий действительно пригодились мне впоследствии. До сих пор в родительском доме на книжных полках красуются Этимологический словарь Преображенского, несколько орфоэпических словарей, Большой словарь латинского языка, Военный англо-русский словарь, Англо-русский политехнический словарь, Большой словарь синонимов русского языка в двух томах и многие-многие другие.
— Возник вопрос, протяни руку и найди ответ, — требовала от меня мама.
Очень быстро среди словарей выделились мои любимчики — те из них, без которых, привыкнув, было уже не обойтись. Ожеговский Толковый словарь русского языка стал вообще моей настольной книгой.
В школе особого интереса к каким-либо предметам у меня не было. Помню рыхлые, аморфные программы, плохо структурированную информацию в учебниках, помню сам учебный процесс, в который ты вовлечён поневоле. Как в фильме-сказке «Марья-искусница»: что воля, что неволя — все равно. Помню учителей. Никто из них не отличался особой увлечённостью своим предметом или любовью к детям. Исключение, правда, было! Молодые "англичане", преподававшие английский язык, английскую и американскую литературу, политический перевод. Они были живыми и настоящими. Поэтому, наверное, я и решила поступать в МГУ на филологический факультет. А это уже была цель, ради которой я сама начала вести войну с собственной неграмотностью. Успех зиждется на мотивации. Не верьте людям, которые говорят, что низкую грамотность победить нельзя. Можно, нужно только по-настоящему этого захотеть! Я знаю это по собственному опыту.